Иногда настолько сильно увлекаешься переменами, что напрочь забываешь, когда вообще они наступили...
Я уже и не помню, как пришёл к такой странной жизни. Иногда настолько сильно увлекаешься переменами, что напрочь забываешь, когда вообще они наступили, мгновение, с которого всё началось. Будучи увлечённым, вовсе не замечаешь становление чего-либо нового привычным и неотъемлемым.
Со мной случилось нечто подобное. Однажды я просто стал жить по иным законам, нежели остальные люди. Первым звоночком послужило ощущение легкого покалывания в разных участках тела, особенно часто данная непонятная реакция рождалась в кончиках пальцев на руках. Спустя три месяца это явление протекало практически незаметно, оно не выделялось среди прочих. Тогда мною было замечено возникновение ранее недоступных моему зрению оттенков у окружающего мира. Вряд ли их вообще можно описать…
Спустя год, незаметно для самого себя, будто автоматически, я активно здоровался с тенями – неосязаемыми сущностями, парящими в полутора метрах от земли, напоминающими абсолютно чёрные густые клубы пара формы пера, чьи круглые головы увенчивали заострённые ассиметричные уши, а на лицах располагались белые, светящиеся глаза-бусины. Они временами мелькали где-нибудь рядом, распыляя тёплый ветерок.
Спустя ещё два года, мы научились нормально взаимодействовать, понимая друг друга, общаться языком особенным, представляющим собой невообразимое разнообразие чувств.
Всякие психиатры, коих за то время сменилось множество, не сумели обнаружить у меня психических проблем, хотя очень старались.
Сейчас, спустя шесть лет после начала проявлений этих иных законов, отличных от тех, какими живут обычные люди, по наступлению моего восемнадцатилетия, тени принялись настойчиво звать меня взглянуть на их реальность.
Вдоволь поскучав, наблюдая за бренными, слепыми и глухими сородичами, ассоциирующимися с колокольнями, прочно вогнанными в почву, каждая из которых вещала свой индивидуальный назойливый шум, я поддался зову, готовый прощаться со своей мрачной действительностью.
Увиденное столь сильно разочаровало меня, что мне не сразу далось осознание такого серьёзного, мощного ментального состояния.
Собравшись уж было разразиться гневным, отрицающим разрушением всего вокруг в истерическом порыве, я, всё же сумев сдержаться, обратился к ним, теням.
— Где обещанная красота и свобода? Где ваш прекрасный мир?
Мои спутники некоторое время лишь молчаливо взирали, словно застыли чернильными пятнами на чьей-то замысловатой картине, истязая восприятие искрящими очами, резко контрастирующими с чернотой. Затем, внезапно, один из них, именовавший себя Проводником(что максимально понятно описывает его суть), подплыл ко мне, совсем близко, внедряя взор, казалось бы, в самую душу, да пропел чистыми эмоциями моему сердцу: «Ты уже здесь. Наш мир находится там же, где и твой. Это мы и хотели всегда сказать. Тебе удалось увидеть правду…».
Безумный смех едва не сорвался с моих уст. Однако стоило прийти пониманию, рассёкшему раскалённой кочергой разум, он застрял глубоко внутри, маленькими порциями поднимаясь вверх, заполняя глаза саднящей влагой, не способной надолго удерживаться хрупкой стенкой век. Я сплю!
Вдруг настигло пробуждение, дыхание сбилось, физически трудно сделать вдох. Мои глаза распахнулись, взгляд принялся бегло изучать просторную белую комнату. Медицинские приборы, жёсткая больничная койка… Мой мозг привычно тщательно анализировал все внутренние ощущения. Сил так мало, а легкие… По ним словно бьют, как по барабанам, причём для большей упругости стягивая стальными прутьями. И… Неужели мне снова двенадцать? Я только что видел сон о событиях, происходящих на протяжении шести лет, в котором рос, менялся, приобретал большое количество знаний, навыков. Это было так реально...
Спустя пару недель меня выписали. Врачи не смогли объяснить произошедшее. Просто ребёнок погрузился в состояние мнимой смерти. Бывает.
Теперь ничего нет. Ни покалываний, ни странных оттенков, ни теней. Опять рутина, скучные люди, переживающие о своих чрезвычайно глупых проблемах, ведущих незначительную деятельность. Они просто винтики мрачного мира, не способные что-либо решать. Марионетки, которыми руководит их природа. Или же… Таковы мысли той версии меня, что жила в том долгом, детализированном сне? Да, однозначно. Проснувшись, я изменился, увидел реальность под другим углом, ранее недоступном. Быть может, моей сущности, наконец, довелось заметить то, о чём хотел сказать Проводник? Во всех моих сородичах есть потенциал, дремлющий в отравленных обстоятельствами душах. Нужно лишь достучаться до него. Им даны задатки творцов, способных менять действительность. Каждому в своём направлении.
Да уж. Докатился же до непонятной никому жизни… Тринадцатилетнее дитя, мыслящее, как юноша. Иной раз мнение общественности говорит, что у меня настоящее помешательство. И ведь правда. Чем я занят в свободное время? Обычно люди моего возраста играют, веселятся, смотрят фильмы, сериалы. Хах, нет. Моё занятие – поиски. Анализ всякой случайно мелькнувшей детали, попытки собрать пазл, понять свой сон.
Но вот дни тянутся своей непрерывной вереницей, а мой энтузиазм утихает. Постепенно поиски забываются, стремление поделить мир на два разных – тоже.
Спустя пять лет я закончил школу. Буквально сегодня узнал результат последнего экзамена и спешу порадовать родню хорошей новостью. Когда дом был уже совсем рядом, какой-то чёрт заставил меня встать посреди улицы. Лёгкий летний дождик разбрасывал по тротуару водяные кляксы. Ласковый прохладный ветерок теребил мои намокшие волосы, посчитав, видимо, что ярких древесных листьев ему будет мало. Однако гармонию прервали тёплые воздушные потоки, пронёсшиеся сбоку. Вместе с замеченными моим периферическим зрением белыми глазами-бусинами.