Преподаватель немецкого языка Вера Викторовна Вагина проработала в нашей школе более 25 лет. Она знает о том, как начинался лицей. А вы слышали, что раньше изучались три иностранных языка и был лингафонный кабинет?
– Как началась и продолжилась ваша работа учителем?
– Началась с того, что я получила музыкальное образование. Но на третий год стала задумываться: «А что дальше?» Я не могла быть выдающимся пианистом или великой певицей… А к детям тянуло. Дети – искренняя любовь всей моей жизни. Невзирая ни на что: ни какие они, ни из каких они семей. Так я и пришла в пединститут.
В лицей я поступила со своими детьми. Они оба осчастливили своим прибытием школу номер 11. У учителей ведь была дикая нагрузка, работали по две смены, классы огромные. Иной раз идешь по коридору, натолкнешься: «Ой, это же мой сын!» Некогда было даже словом перекинуться.
Было время, когда классы делились на три группы: английского, немецкого и французского, они изучались с 5 класса. Еще не было такого приоритета у английского.
Был оборудован лингафонный кабинет: на каждой парте работают по два человека. Стоят микрофоны, ученики нажимают на кнопочки, начинают общение. У учителя вывод каждой пары, он каждую может прослушать. Немножко нервничаешь, когда начинаешь говорить. Когда детям отвечаешь – тоже. Нужно ведь и беглость сохранить, и интонацию. Работа с компьютерами кажется мне несколько механической. Все-таки живое настоящее слово учителя и ребенка – это самое ценное, что может быть. Учитель должен говорить… Но не больше учеников, конечно. Дома, в коридорах, писать смс-ки на иностранном, учить детей думать. Не просто терять время – идешь, слушаешь музыку… А ты иди и мечтай на иностранном! Чтобы была практика, выход на язык.
Иногда в коридоре с учениками встретимся, и я начинаю говорить по-немецки. Первые три минуты открытый рот и неловкость, пауза. Потом они привыкли, знали, что придется говорить. Вот в чем смысл – спонтанность речи!
Анатолий Германович поставил мне в кабинет пианино. Мы на уроках играли на нем. Уроки обязательно были связаны или с живописью, или с музыкой. Нам разрешили не только по плану стандартному идти, я этим сразу же воспользовалась. Могла сыграть Баха или Бетховена, задать описать чувства от прослушанного.
Придя на немецкий, ребята уже не уходили на английский, хотя им предлагалось. Судьба меня сводила с очень умными детьми. Например, Алена Кочеткова, моя ученица. Сейчас она кандидат наук, доцент ЧелГУ, очень часто бывает за границей. Девушка чрезвычайно умная. Первая, с кем я занялась наукой.
– Вы занимались наукой?
– Да. Были какие-то моменты до лицея, но это ограничивалось уровнем школы, «на свет» мы не выходили. С образованием лицея мы пересмотрели взгляды, к науке отнеслись более серьезно. Меня это заинтересовало – я ведь проработала в институте 15 лет и ринулась в бой.
Алена Кочеткова – одна из первых «иностранцев», вышедших на областной уровень. На российский – нет, тогда еще не распространялись так далеко. Работа Алены «Инновационные модели и структуры немецких предложений» повлияла на ее судьбу дальнейшую. Лицей с годами стал мощный в научном плане.
– Какими были первые учителя лицея?
– Для отбора в лицей существовала конкурсная система. Не так просто было сдать этот экзамен. Писали работы исследовательские, я составляла по грамматике пособия, защищала их.
Первыми учителями иностранного были Лариса Леонидовна Перевалова, я, Мария Алексеевна Повесьма. Она первая получила звание методиста.
Костяк составили пришедшие по конкурсу, выпускники 11 школы. Например, Альбина Борисовна Решетникова. Девушка необыкновенная, с огромаднейшими глазами, две косы, челочка … Стала прекрасным педагогом, вернулась в родные стены…
Татьяна Владимировна Городняя. Я даже выпускала этот класс. Очень боялась входить к ним – он стал моим по воле судьбы, ребята обожали прежнего классного руководителя. Но они меня приняли. Татьяна Владимировна – совершеннейше бесподобная девушка. Такая веселая, озорная, позитивная, очень тщательная, очень…
Лада Лаэртовна Мелтонян. Даже не передать, какая она. Эта копна волос кудрявых… Татьяна Михайловна Лаута – она преподавала еще до лицея. Знаете, как она готовилась к урокам? У нее вся доска была тщательно исписана, все по полочкам разложено, куча литературы всегда, планы. Она выросла как профессионал.
Сейчас очень много появилось молодых учителей. Это правильно, даже если молодежь ошибается. Нужно личным опытом обрасти. Дети должны видеть молодые глаза учителей, а не усталые. Они должны быть и наравне с детьми, и, естественно, знать какой-то предел в отношениях. Должны вместе ездить, путешествовать, бегать, заниматься спортом – все, чтобы для них классный руководитель и учитель был свой, но в то же время и… учитель.
– Какие праздники, традиции были во время вашей работы в лицее?
– Была замечательная традиция – школьный учительский хор. Почему-то эта традиция во всем городе сейчас пропала. У нас были смотры учительских хоров. Вы не представляете, какой это был праздник! Мы собирались при всей загруженности, стояли рядом, и стар и мал. Нам было интересно общаться. И мы пели! Это была такая релаксация, не передать. И запевала-то кто был? Учитель физкультуры Юрий Михайлович Максимов. Анатолий Германович пел.
Вот у нас какие звезды, птички певчие. Владимир Михайлович Коржаков замечательно поет, Элла Анатольевна Бараз. Теперь ведь тоже можно хор сделать, у нас будет запевалой Елена Владимировна, у нее свой голос какой прекрасный!
Делали театральные постановки. Как на сцене Наполеон и Жозефина признавались друг другу в любви, как читали стихи! А Наполеоном был выпускник нашего лицея Александр Орел, сейчас глава Ленинского района. Он играл на гитаре, пел на французском. «Бременские музыканты» на немецком ставили – я играла цыганку. Но остались ведь костюмированные сказки в начальной школе. Эти традиции берегут.
В день рождения Владимира Ильича Ленина была у меня такая традиция – Ленинскую зарю встречать. Должны были с классом в четыре часа утра собраться. Я тогда жила на проспекте Ленина, недалеко от лицея. Они решили мне сюрприз сделать. В четыре ровно у меня под окнами затрубил горн!
Потом куда-то это все ушло, эта часть воспитания вместе с Советским Союзом распалась… Как-то раз щенка привели в школу.
– Щенка?
– Да, принесли щенка в школу раненого. Ходили-ходили, никто не брал. Принесли мне. Не смогла просто отказать. Коробку нашли, положили. А у меня две смены было! Все пришедшие на немецкий его жалели… Так у меня на 20 лет и прижился щенок! Назвала Чарлик, потому что он у нас черненький.
Хочу сказать удивительную вещь. Лицейское братство настолько сильное, что дети вырастают и долгое время не могут расстаться друг с другом. Это какая-то особая атмосфера. Моя внучка, Юля и ее муж Влад – тоже выпускники лицея. Сейчас в Петербурге живут.
– Вам никогда не хотелось уехать в другой город, страну?
– Нет. Съездить как турист – да. Поучиться – да. Но без этого даже смога уральского, не знаю, как я жила бы. Где родился, там и пригодился. Меня беспокоит как учителя эта тенденция уезжать за границу. Хотелось бы, чтобы ученики Родине служили.
Хочу сказать очень важную вещь. Многие говорят интересную фразу, не задумываясь о ее смысле: американец, выходя на улицу, встает перед зеркалом и надевает на себя улыбку. Это ставится в пример, мы должны так же. Но я считаю, что улыбка должна идти от души, от сердца. А вот если ты уже надел на себя ее, зашел к детям вот с этой «улыбкой», то все, никакого контакта, будет сплошное отторжение, потому что ребенка не обманешь никогда. Поэтому я пожелала бы сегодняшним учителям быть искренними!
Алиса Плаксина, 9л